Тюремные записки Александра Шестуна
Каким образом СКР подтвердил незаконность тюремного заключения Шестуна? Как будет Россия оправдываться перед ЕСПЧ за арест политика, который продолжает сухую голодовку и находится в критическом состоянии? На какие преступления идут врачи ФСИН? Кто из высокопоставленных сотрудников ФСБ обслуживал иностранных банкиров? Об этом, а также о причинах провала нацпроектов, росте доходов силовиков и протестных настроений в стране — в новых тюремных записках бывшего главы Серпуховского района Александра Шестуна.
«Матросская тишина» холодно приняла меня. Очень долго оформляли документы на входе. Мои вещи так и не вернулись из «Бутырки».
В камеру 727 нам подселили 3-го человека.
Пока я ждал вещи, по «Евроньюс» показывали жестокие столкновения участников несогласованной акции «За честные выборы» с полицией в Москве. Количество задержанных, 1373 человека, превзошло все подобные мероприятия последних лет.
По телевизору кадры разгона протестующих чередовались с видеорядом горящей тайги в Якутии и Красноярском крае. Площадь лесных пожаров в Сибири свыше 3 млн гектаров.
Дым достиг США и Канады, он мешает прохождению атмосферного циклона и провоцирует ливневые дожди в Иркутской области, вызывая наводнения. Помогаем Сирии и Венесуэле, оставив своих жителей один на один со стихией. И хотя пожары в Сибири возникают периодически, но не в таких масштабах. В истории нашего государства самые крупные выгорания лесных массивов зафиксированы в 1915 году, когда смогом затянулась площадь, равная территории Европы.
Когда по приезду из «Бутырки», в 15:00, меня не выпустили к адвокату и не дали ФСИН-писем, я понял, что отношение ужесточилось.
Мои увещевания о пятидневном отсутствии какой-либо информации о семье и событиях во внешнем мире не возымели никакого воздействия на тюремщиков. Я-то, наивный, полагал, что после такой доброй встречи с 1-м заместителем директора ФСИН Анатолием Рудым СИЗО-1 будет более внимательно относиться ко всем моим просьбам. Ничему жизнь меня не учит.
Мои вещи приехали вечером, а наш режимник Илья из Костромы до 4 утра занимался обыском моего багажа, вынув более 3000 страниц документов из моих папок с файлами, перемешав их очевидно умышленно. В 10 утра он вызвал меня из камеры и, сделав морду топором, железным голосом начал произносить, сколько трусов и носков мне можно взять, согласно правилам внутреннего распорядка (ПВР).
— Илья Олегович, если вы мне будете выносить мозг вашими несуществующими правилами, то я вам предъявлю все, что украдено вами. Только на первый взгляд я уже вижу пропажу не менее 10 предметов. Или вы мне отдаёте все в камеру, безо всяких складов, где у вас всё пропадёт, или будем разбираться с руководством официально.
— Это ваше право! Всё в наличии 100%, — отчеканил костромич из микрорайона Черноречье.
— Вы ошибаетесь! Тут явно не хватает многих вещей!
— Я никогда не ошибаюсь! — гордо ответил пухлый Илья.
После этой глупейшей фразы, надутого от собственного величия режимника, у меня пропало всякое желание продолжать беседу, и я сказал:
— Разговор с вами закончен, я не беру никакие вещи!
Традиционно после этого я написал сообщение о преступлении (кражи вещей). После этих заявлений Сергей Поздеев фактически перестал со мной тепло общаться, как ранее, и при встречал разговаривал, не глядя в глаза.
Наступил крайний срок для властей России обосновать Европейскому Суду по правам человека законность моего ареста, иначе ЕСПЧ признает моё содержание под стражей произволом и удовлетворит мой иск. Наше государство не всегда исполняет решения ЕСПЧ, но обязательно выплачивает денежные компенсации из бюджета РФ. Для меня же торжество справедливости, подтверждённое в Страсбурге, значительно важнее, чем деньги.
Самая главная новость о незаконности моего ареста пришла, как ни странно, от следователя Романа Видюкова, который издал постановление 18.07.2019 о прекращении уголовного преследования по статье 286 УК РФ из-за отсутствия состава преступления.
Получается, что 14 июня 2018 года Басманный суд арестовал меня незаконно, что с пеной у рта мы доказывали там и при обжаловании в Мосгорсуде. Мало того, и продлевали арест мне тоже по этой статье, хотя было очевидно, что такой состав прилепить мог только абсолютно юридически неграмотный человек.
Надо заметить, что конец июля стал самым страшным временем моей отсидки, за исключением приятной новости, что моего бывшего соседа по камере, министра здравоохранения Ульяновской области Рашида Абдуллова, выпустили под домашний арест.
Однажды я его видел на суде по видеоконференцсвязи в «Матросской тишине» после того, как мы расстались в больнице. Много людей из Ульяновска писало мне комментарии в соцсетях, отслеживая все мои перипетии в знак благодарности за публикации в поддержку Рашида Абдуллова, много лет руководившего детской больницей.
29.07.2019 Московский областной суд в одно заседание затвердил в полном объёме беспредельное решение Красногорского суда по гражданскому иску Генпрокуратуры, лишив моих детей единственного жилья, а предпринимателей всего имущества, я уж молчу о своих родственниках, которые всю жизнь горбатились за свои дома и квартиры. О каком инвестиционном климате в России можно говорить?
Вот истинное лицо российской власти! Большой талант у нынешних руководителей так вредить своей экономике и находить заклятых врагов на пустом месте. Из-за моего тяжелого состояния здоровья Мособлсуд не вызвал меня на заседание и не отложил его, хотя я писал ходатайства не проводить процесс без моего участия. Не отреагировала подмосковная Фемида и на письмо Михаила Федотова с заключением комиссии СПЧ при Президенте РФ о незаконности иска Генпрокуратуры.
Буквально на следующий день меня ждал ещё один удар. Никогда у меня не было столько надежд на домашний арест, как в этот день, по нескольким причинам.
Во-первых, подписали прошение об изменении меры пресечения председатель СПЧ Михаил Федотов и Уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова, не говоря о чемпионах мира, известных политиках, депутатах Госдумы и известных режиссерах.
Во-вторых, сам следователь СКР Роман Видюков отменил уголовное преследование по статье 286 УК РФ, по которой меня сажали.
В-третьих, очевидно, что обвинение по статье 290 УК РФ неверно квалифицировано из-за того, что я не был главой администрации, а, следовательно, сотрудница администрации никак не могла давать мне взятки, поэтому даже если на слово поверить находящейся под давлением следователей и ФСБ Татьяне Гришиной, то по судебной практике такие действия квалифицируют по статье 159 УК РФ, где предельный срок содержания под стражей один год.
В-четвёртых, у меня совсем критическое состояние здоровья из-за продолжительного отказа от пищи, а в последние дни ещё и от воды.
По состоянию здоровья меня не приглашали на заседание в Мосгорсуд, и когда я ещё до начала процесса пошёл на встречу с начальником Управления медико-санитарного обеспечения ФСИН РФ Александром Приклонским, то он начал убеждать меня, что время сейчас идёт не на дни, а на часы.
Уговаривал меня лечь в «Кошкин дом», на 5-й этаж, где есть реабилитационное отделение для бывших алкоголиков, наркоманов и людей, перенёсших серьёзные стрессы. Просто умолял меня начать делать капельницы и пить воду. На вид ему около 60 лет, с большой лысиной и зачёсанными редкими волосами, он напоминал героя рассказов Чехова, жившего и работавшего в Серпуховском уезде.
— Зачем вы подставляете врачей своей голодовкой? — причитал Приклонский. — Доктора ведь святые люди!
— Ну, конечно! Ваши тюремные врачи и загнали меня в сухую голодовку, дважды доведя до состояния клинической смерти, выдавая справки, что я здоров для следствия и допросов, — парировал я.
Наконец, мне сообщили, что пришёл адвокат Олег Шляхов. Моё сердце начало стучать так, что отдавало в голову. Нетвёрдыми шагами, семеня, как глубокий старик, из-за длительной голодовки, я поплёлся в адвокатский кабинет, придерживаясь рукой за стенки.
Как только я зашёл к защитнику, то сразу понял, что арест продлили. Олег Петрович сидел надутый и не смотрел в мою сторону, отрывисто и зло задал мне вопросы по здоровью для ЕСПЧ, записывая в тетрадь. С большим трудом я выудил у него подробности процесса.
У адвоката Шляхова, помимо всего, были большие надежды на отмену беспредельного решения гнусавого судьи Рыбака, не давшего мне ознакомиться с материалами дела в первой инстанции.
Олега Петровича можно понять: он больше всех адвокатов выкладывался на продлениях ареста, специализируясь на этом и упражняясь попутно с генералом ФСБ Иваном Ткачёвым, заставляя ГВСУ СК РФ вести расследование его коррупционных преступлений.
На процессе были ведущие правозащитники: Лев Пономарёв, возглавляющий общественное движение «За права человека», и Валерий Борщёв, член Московской Хельсинкской группы.
Меня будто кувалдой по голове ударили, я даже не помню, как дошёл до камеры. Однако и третий день подряд меня ждало жестокое испытание, в конец переполнив чашу терпения. Врачи записали в моём медицинском деле, что состояние моего здоровья тяжёлое, и ограничили длительность встречи с адвокатом и следователем 20 минутами. Я этого еле добился, первые-то дни вообще никого не пускали. Меня заверили на уровне Приклонского, Тимчук и Савченко: что бы ни происходило, через 20 минут я выйду из кабинета.
Когда тебя вызывают в следственные кабинеты тюремщики, то не говорят, кто пришёл: следователь, адвокат или прокурор.
Обычно идёшь «втёмную». 31 июля, досеменив до места, я увидел следователей Писарева и Разинкова с моими адвокатами Трепашкиным и Шарыем.
Спустя некоторое время после начала следственных действий, я почувствовал привычную слабость и головокружение и вышел за дверь.
Спецназ ФСИН преградил мне путь, не давая пройти по коридору, отталкивая меня накаченными руками, а майор Денис Артемьев, 33-летний рыжеволосый детина с закатанными рукавами, весивший не менее 100 килограммов и внешне очень похожий на фашистского фельдфебеля, выкрутил мне руку. Мои силы были совсем на исходе, поэтому я просто лёг в коридоре на пол.
Вокруг меня начали нарезать круги следователи с требованиями к тюремщикам заковать меня в наручники и силой затащить в кабинет.
В итоге Писарев зачитал мне объявление об окончании следствия прямо в коридоре, потратив на всё 1 час 41 минуту. Всё это время он спрашивал врача Чингиза Шагаева о моём состоянии здоровья, а тот радостно докладывал, что я в порядке.
Начальник больницы Елена Савченко, проходя по коридору через полтора часа моего нахождения там, чуть не наступила на меня впотьмах.
— Елена Викторовна! Меня держат уже более часа! Остановите этот беспредел! Я вынужден буду объявить сухую голодовку!
— взмолился я.
— Сейчас я пришлю Олега Сиденко, — сердобольно ответила дама в форме подполковника ФСИН.
Когда пришёл реаниматолог Олег и измерил мне сахар в крови, то глюкометр высветил цифру 10,2 ммоль/л, что в 2 раза выше предельного показателя глюкозы. С учётом моей голодовки, при которой показатель не превышает 3 ммоль/л, цифра в 10,2 говорит о серьёзном стрессе. Однако и этот чудо-врач Олег Сиденко так же, как и мерзкий кумык Шагаев, дал разрешение на продолжение следственных действий. Всё их сострадание выразилось в том, что они принесли мне подушку и одеяло, чтобы мне было удобнее лежать на полу.
Как я и обещал, с 1 августа я возобновил сухую голодовку и отказался ставить капельницы.
Приехала в больницу начальник МСЧ-77 Галина Тимчук и, зайдя ко мне в камеру с начальником тюрьмы Сергеем Поздеевым и начальником больницы Еленой Савченко, очень зло поговорила со мной, возмущаясь, что я прекратил пить воду.
Удивительное дело, когда я отказался ото всего, мне стало морально легче. Когда я видел свои катастрофические показатели анализов, УЗИ, ЭКГ, то моему ликованию не было предела. Из-за обезвоживания организма я начал сбрасывать по полкило в день и уже достиг 62 килограммов, потеряв более трети своего веса. Я всё чаще проводил время лёжа в кровати из-за непомерной слабости.
В соседнюю 726-ю камеру заселили парней из «шерстяных» хат. Когда мы разбирались с вещами несколько часов в коридоре, то хозотрядовцы, с большой симпатией относящиеся ко мне, рассказали, что «обиженные» Воробьёв и блондин, фамилию которого они не помнят, — нерукопожатные личности. Я видел, как этот молодой человек с птичьей фамилией выходил из камеры, зыркнув на меня глазами. На вид Воробьёву 25-27 лет, одет в шорты, среднего телосложения, с затравленным взглядом. Чуть позже к ним подселили и некоего Астапова.
Часто из соседней камеры доносится длительный стук в дверь, но продольные не особо спешат к ним, ведь у тюремщиков, как и у заключённых, такие же понятия, им западло с ними общаться и выполнять их просьбы.
В основном, из 726-й камеры раздаются крики о кровотечении и просьбы пригласить врачей. При мне врач Валерий Кильмяшкин просил своих коллег зайти к Воробьёву из-за его острого геморроя.
Вышла статья в «Новой газете», написанная членом СПЧ Леонидом Никитинским, о неправосудном решении Красногорского суда, а затем и утвердившего этот абсурд Мособлсуда.
Первый подзаголовок звучал так: «Отжимая имущество у десятков предпринимателей и просто жителей Серпуховского района, судья из Красногорска создала новую отрасль „приблизительного права“. Завершил свою вторую статью Леонид Никитинский словами: „Разграбление“ в Российской Федерации отныне будет „поставлено на поток“: прецедент, „оставленный в силе“ Московским областным судом 29 июля, означает, что вслед за Уголовным силовая опричнина упразднила теперь и Гражданский кодекс. И никакой собственник на Руси не может надеяться на защиту своего права».
«По информации на официальном сайте kremlin.ru, в соответствии с указом Президента от 15.04.2019 РФ № 171 судья Евгений Кучинский назначен судьей Второго кассационного суда общей юрисдикции. Этот суд пока еще не начал работу, но в связи с „повышением“ (кассация —более высокая инстанция, куда могут быть обжалованы некоторые решения по разветвленному „делу Шестуна“), выбор этого судьи для его дела в Мособлсуде по меньшей мере странен».
Конечно, глупо было надеяться на другой результат, ведь, на самом деле, сейчас идёт повсеместная конфискация у всех попавших в жернова правоохранительной системы. Очевидно, что власть, чувствуя, как почва уходит из-под ног, в агонии пытается что-то урвать напоследок.
В Раменском ФСБ задержала Олега Медведева, известного вора в законе по кличке Шишкан, по бредовым обвинениям в убийстве семьи Сидоровых, пропавших в 2012 году после взятия больших кредитов. Он много лет помогал подмосковному футболу: финансировал клуб «Сатурн», собирал ветеранские турниры у себя на футбольном поле, спонсировал детский спорт.
Все банды уже давно в ФСБ, МВД, СКР и прокуратуре. Лучше бы занялись Лучком и Гариком Махачкалой, до сих пор занимающихся силовым переделом собственности.
Шишкан стал третьим вором в законе, угодившим под арест по статье 210.1 УК РФ — «Занятие высшего положения в преступной иерархии».
По такой же статье в «Лефортово» сидит Юрий Пичугин (Пичуга) и Олег Шаманин (Шаман) из Северодвинска. Даже вора № 1 в России Шакро Молодого, тоже лефортовского арестанта, осудили за вымогательство, а не за руководство преступным сообществом.
Не помогло Олегу Медведеву и заступничество за него в Мосгорсуде Льва Лещенко, Валерия Газзаева, Юрия Сёмина. Поместили «законника» в СИЗО 99/1 «Кремлёвский централ», правда, когда я уже оттуда уехал.
СКР возбудил уголовное дело по той же статье 210.1 УК РФ против вора в законе Олега Пирогова по кличке Циркач. Зона его влияния распространялась на Ногинский район и город Электросталь. Короновал его дед Хасан в ресторане «Каретный двор» в 2011 году, где впоследствии и был застрелен снайпером. Однако Циркач весной этого года уехал из России и, вроде как, скрывается в Латинской Америке.
Смешно было смотреть на комментарии по поводу ареста вора в законе Шишкана депутатом Госдумы Александром Хинштейном, не вылезающим уже более 15 лет от лидера Подольской группировки Сергея Лалакина (Лучка). Шишкан, в отличие от Лучка, не держит вооружённых бригад, не влезает в господряды и не финансирует силовиков для посадки конкурентов.
Напомню, что под руководством Александра Карелина из Управления «К» ФСБ РФ бойцы подразделений «Альфа» и «Вымпел» в форме ФСБ в здании банка «Металлург» попались на банальном гоп-стопе при краже 140 млн рублей. Есть данные, что на арестах оборотней с Лубянки дело не остановится. Часть бойцов спецподразделений из командировки на Северный Кавказ просто не вернулась в Москву, а командир «Альфы» генерал Валерий Канакин, Герой России, был уволен с должности.
Я знаю, что куратором всех обнальщиков и транзитёров был хорошо мне известный Дмитрий Григорян — заместитель начальника 6-й службы УСБ ФСБ, предлагающим банкирам услуги «Альфы» и «Вымпела» для сопровождения больших сумм наличности. Не один раз я видел в кабинете у Димы, сидящего в огромном чердачном помещении на Колпачном переулке, руководителей спецподразделений.
Частенько он выпивал с ними под хорошую закуску, которая всегда была подобрана у Дмитрия Григоряна с большим вкусом: с севера засоленные помидоры и огурцы, по старой русской традиции хранящиеся на дне реки подо льдом, и другие деликатесы. Среди его основных клиентов были сирийский банкир Измаил Фуозот и китайский теневой финансовый воротила Сюй Бяо.
После прихода Галины Тимчук меня посетила целая делегация врачей из больницы имени Демихова с заместителем главврача «КД» при Бутырке Анатолием Дядичко, устроив консилиум прямо в розовой камере.
Шестеро докторов окружили мою кровать и ощупывали меня, покачивая головами в знак неодобрения сухой голодовки. Заведующая эндокринологическим отделением Татьяна Деева прочитала нотацию о несовместимости отказа от пищи и воды в сочетании с моим диабетом.
Реаниматолог Владимир Некротюк настаивал на госпитализации в больницу им.Демихова, расположенную в Кузьминках. Наконец, эти шестеро докторов покинули нашу камеру, а меня вскоре вызвали в кабинет начальника больницы, где Галина Тимчук торжественным голосом объявила результаты консилиума:
— Начать приём пищи, воды! Если откажетесь, то начнём кормить насильно!
— Я только что это слышал в психушке Кащенко и «Кошкином доме» Бутырской тюрьмы! Не имеете права! Это моя жизнь, и я вправе отказываться от лечения, пока не потеряю сознание! — устало сказал я им и, не спрашивая разрешения, вышел из кабинета.
Уже более полугода, как я начал в тюрьме вести дневник, описывая свою жизнь и громкие события на воле. Весьма сожалею, что не сделал этого ранее, не записал про более раннее перемещение по изоляторам и камерам, что пригодилось бы для ЕСПЧ.
Не записывал имена, фамилии и подробности дел своих соседей по камерам и просто своё мнение о текущей жизни. Когда происходит что-то из ряда вон выходящее, то я вверху страницы отмечаю ручкой с другим цветом, более ярким.
Так вот, в последние месяцы почти все листы исписаны скандалами и трагедиями, почти ежедневно происходящими в нашей стране и моей жизни. Не всё показывают по центральным телеканалам, но, слава Богу, мой брат выписал мне 10 ведущих независимых газет и журналов, да и через адвокатов заходят вести «с полей сражений».
Население России продолжает нищать, каждый седьмой гражданин страны живёт за чертой бедности по показателям Росстата, а в реальности примерно половина населения. Долги за ЖКХ у людей уже около 2 трлн рублей. 3,5 млн человек не имеют возможности выехать за рубеж из-за блокировки судебными приставами пункта пропусков в пограничной и таможенной службе.
Парадокс в том, что у России в связи с высокой ценой за баррель нефти скопились огромные сверхдоходы в виде профицита бюджета и переполненного до краёв Фонда национального благосостояния (ФНБ) — 8 трлн рублей. Прибыли корпораций растут, как на дрожжах, за 2018 года суммарный капитал долларовых миллиардеров составил 29 трлн рублей (это больше, чем все денежные накопления всего российского населения).
Самое плохое то, что богачи из «близкого круга» не вкладывают сверхдоходы в экономику России, а выводят деньги в Европу и Америку, не связывая будущее своих семей с нашим государством, только на словах оставаясь «патриотами».
Растут доходы и у силовиков. Так, Владимир Путин недавно подписал закон № 175-ФЗ «О внесении изменений в федеральный бюджет на 2019 год», согласно которому расходы на социальную политику решено урезать на 20 млрд рублей, а ассигнования по разделу «Национальная безопасность» и «Правоохранительная деятельность» были увеличены на 18,2 млрд рублей при уже заложенной силовикам сумме в казне 872 млрд рублей.
Сверх заложенного в бюджет запланировано выделить 3,7 млрд рублей прокуратуре, 2,8 млрд — СКР, 2,1 млрд — Росгвардии и 7 млрд — МВД. С 1 октября 2019 года пенсии у экс-сотрудников ФСБ будут составлять 30 тыс рублей.
Рост массовых протестов заставляет власти усиливать правоохранительный блок. Казалось бы, Кремлю, чтобы успокоить население, надо пустить деньги из нефтяной кубышки на повышение зарплат, пенсий и прочих социальных выплат, тем более все они сразу же дадут рост российской экономике.
Но нет же, они сидят на деньгах, раздавая финансы госкорпорациям, госбанкам и силовикам, да ещё и рекламируя свои национальные проекты, так и не двигающиеся с места из-за ошибок в правительственном софте, разработанном для контроля за расходами.
Обещано «Роснефти» 2,6 трлн рублей на разработку сложного месторождения, 700 млрд — вице-премьеру Юрию Борисову, курирующему ВПК, на покрытие долгов оборонных заводов.
Руководителю «Ростеха» Сергею Чемезову выплатят 300 млрд рублей для ОАК «Объединённая авиастроительная компания». Глава Сбербанка Герман Греф уже получил льготы от Правительства РФ на сумму 10 млрд рублей на отжатый Антипинский НПЗ, бывший совладелец которого Дмитрий Мазуров был предварительно посажен в тюрьму, и банкир ещё просит 24 млрд в год для покрытия выпадающих доходов!
89 млрд рублей выделяют на геологическое изучение Арктики на предмет добычи полезных ископаемых. Этот список помощи «своим» бизнесменам можно продолжать бесконечно.
Помогая жирующим госкорпорациям и игнорируя нужды нищающего населения, власти решают сразу две задачи.
Во-первых, они оставляют себе жировую прокладку на случай массовых бунтов для всплывающих трат, а, во-вторых, дешёвая рабочая сила для корпораций и даёт основную прибыль власть имущим. Богатое население невыгодно нашим миллиардерам, не выдерживающим конкуренции со странами «третьего мира», развивающими за счёт этого свою экономику семимильными шагами. Похоже, что граждане России стали понимать этот незамысловатый расклад.
Теперь я попытаюсь на пальцах показать, почему сверхдоходы от нефти и газа не тратят на повышение заплат и пенсий, а выделяют под национальные проекты, в которых предприниматели не хотят участвовать, хотя, казалось бы, все бизнесмены должны были бы биться насмерть за господряды в условиях кризиса.
Власти не хотят отдавать деньги напрямую людям в силу того, что откатов от выплат жителям получить невозможно. Подряды же из национальных проектов пройти без «отчислений» абсолютно нереально, никто не подпишет акт приёмки работ, чего бы это ни касалось.
В тюрьмах Москвы я видел сотни арестантов, сидящих из-за «злоупотреблений» при строительстве космодрома «Восточный», объектов сочинской Олимпиады и Чемпионата мира по футболу. Мало того, что большинство подрядчиков на гособъектах были разорены после такого «сотрудничества», так и не получив денег из казны, да ещё и угодили за решётку.
Именно поэтому звучат предложения от вице-премьера Константина Чуйченко, что надо заставлять бизнес участвовать в национальных проектах насильно. Желающих мало. Если даже к моему знакомому, хорошо известному подмосковному олигарху Аразу Агаларову возникли вопросы у СКР и ФСБ по использованию финансовых средств при подряде на строительство ЦКАД, то что говорить о бизнесменах среднего уровня.
Подавляющее большинство населения не может позволить себе организованный отдых даже на самых дешёвых курортах Турции, стараясь отдыхать без авиаперелётов, проживая в палатках и машинах, экономя на собственной безопасности. Чуть ли не каждую неделю я записываю трагедии, происходящие от столь бюджетного проведения отпусков.
В посёлке Джугба на Чёрном море перевернулся катер, и двое человек погибли из-за того, что судно, рассчитанное на 12 человек, загрузило 43 пассажира. На дороге с Иовской платы на трассу Карпинск-Кытлым в кабину бензовоза «Урал» забралось 11 человек, вместо 3-4 положенных.
При взрыве погибло 3 человека, а 10 пострадало. Ещё через пару дней в Республике Тыва, переезжая реку Шуй, на отдых в Бай-Тагинский район, УАЗ перевернулся, и 9 человек погибло, среди которых были дети от 1 до 10 лет.
Следом за этим произошла трагедия под Комсомольском-на-Амуре, в палаточном лагере «Холдоми», где погибло 4 детей, более 10 пострадало. Беда в детском лагере в Хабаровском крае стала причиной массовых проверок подобных учреждений по всей стране.
Конечно, многие вынуждены будут закрыться, но куда податься детям, если у родителей сущие копейки? Естественно, большинство ребят останется сидеть по домам на каникулах.
Из дома пришли новости, что мой сын Иван поступил в филиал Военно-морского института им.Попова в Санкт-Петербург — Академию флота, располагающуюся в Петергофе. Собрав сумку за 2 часа, он стартовал на сборы и сдачу экзаменов.
Впрочем, ему там было необходимо пройти конкурс по физподготовке, а с учётом того, что Ваня —профессиональный спортсмен, беспокойства это не вызвало.
Больше всего в письмах мой сын жалуется на отсутствие смартфона, запрещённого руководством, выдающим ненадолго кнопочные телефоны, которые они называют «тапочки», из-за чего ему сложно писать мне письма.
В субботу, 3 августа, в мою розовую камеру № 727 вечером зашёл Михаил Федотов с замначальника УФСИН РФ по г.Москве по воспитательной работе Александром Комковым.
Дело в том, что СПЧ активно защищает права незарегистрированных кандидатов в Мосгордуму, на всех совещаниях выступает резко против применения силы полицией, а тем более столь массовых арестов протестующих. Все газеты наперебой ежедневно освещают активную деятельность Михаила Федотова по защите прав граждан.
Седьмой визит ко мне в СИЗО совершает председатель Президентского Совета, посещая ранее в «Бутырке», «Лефортово», «Воднике».
Преклоняюсь перед его дикой работоспособностью, упорством в сочетании с интеллигентной мягкостью в отстаивании прав и свобод жителей. Михаил Александрович обнял меня при встрече, сел на мою кровать рядом со мной и всю часовую беседу держал мою руку в своей, уговаривая подумать о Юле и детях и начать хотя бы пить.
Однако решение суда о продлении ареста, конфискация имущества Мособлсудом так больно ударили по мне, а в завершении ещё и жестокое обращение врачей с применением силы 31 июля, что это окончательно убедило меня начать сухую голодовку с жесткими требованиями. С болью в сердце я вынужден был отказать столь уважаемому мною правозащитнику.
Однако упрямства Михаилу Федотову не занимать, и через день, в понедельник, он в 8-й раз пришёл ко мне в СИЗО, прихватив на встречу своего именитого товарища, доктора медицинских наук, профессора, персонального члена Всемирного Совета по психотерапии Виктора Макарова.
Он занимает 1-е место в рейтинге психотерапевтов России, является автором более 400 работ, главным редактором журнала «Психотерапия», президентом Азиатской Федерации психотерапии. Первым в России внесён в 2007 году в Единый реестр психотерапевтов мира.
Пока Михаил Федотов ушёл поговорить с начальником СИЗО Сергеем Поздеевым, руководством Управления организации медико-санитарного обеспечения ФСИН и заместителем УФСИН РФ по г.Москве, мы с Виктором Викторовичем очень интересно побеседовали.
Это весьма стильно одетый мужчина 70-ти лет, в хорошем клубном пиджаке Etro с ароматом туалетной воды Hermes. Именитый профессор выглядит значительно моложе своих лет. В молодости, как и я, активно участвовал в работе стройотрядов, был главврачом на путине в Сахалине, вылавливая красную рыбу. Он глубоко изучал голодание в Индии и жизнь праноедов — тех, кто питается воздухом и трансформирует солнечную энергию. Привёл в пример индуса Прахлада Джани, которые уже десятки лет не принимает пищу, вот только без воды никак нельзя.
В этот раз я подробно рассказал и показал Михаилу Федотову документы о закрытии статьи 286 УК РФ, по которой меня полгода держали под арестом, и как минимум неверной классификации статьи 290 УК РФ, приклеенной мне через 7 месяцев после задержания.
Подробно осветил те пытки и издевательства, которым я подвергаюсь в тюрьме, исключая сразу все разговоры о жене и детях. Бедный Михаил Александрович! Сколько же он слушает от меня, имея на своих плечах такой груз обязанностей! А ведь 18 сентября ему исполняется 70 лет. Мне было очень стыдно отказывать ему, но я тоже упёрся, как баран.
На следующий день, 6 августа, и.о. начальника медицины ФСИН РФ Ирина Ларионова и начальник МСЧ-77 Галина Тимчук начали шантажировать меня, что если я хочу свидания с женой, то мне надо поставить капельницу, иначе не разрешат.
— Да пожалуйста! — сказал я, представив, как будет голосить и причитать Юля, увидев меня в таком состоянии. — Категорически отказываюсь! Не предоставляйте встречу с женой!
В комнату свиданий по подземелью идти более километра, поднимаясь и спускаясь по ступеням, что в моём состоянии было абсолютно исключено, поэтому СИЗО прислало двух хозотрядовцев, хорошо мне знакомых.
Артём Баулин самый незаменимый из них в больнице, на все руки мастер: лифт починит, постирает, уберётся, электрику сделает. Всю дорогу он вёз меня на инвалидной коляске, причём не через подземелье, как я ходил всегда, а более коротким путём, по открытой площадке, проезжая прямо под окнами СИЗО 99/1 «Кремлёвский централ», где столько мучили меня. Крепкий Виталий только на ступеньках играючи поднимал коляску. Вешу-то я сейчас 61 кг от 95.
Когда я заехал с эскортом в кабинет, где была Юля, я думал, что она сейчас упадёт без сознания. Её лицо было мертвецки белым, глаза выкатывались из орбит, она начала выламывать себе руки и голосить так, что я испугался, подумав: «Неужели я так плохо выгляжу, что такая реакция жены?»
— Успокойся, Юля! Успокойся! Я ещё хожу! Садись. Давай поговорим.
Руки её дрожали, волосы были взлохмачены, взгляд безумен. Никогда Юлю такой не видел. С ходу она начала кричать на меня, рыдать в голос с требованиями немедленно лечь в гражданскую больницу, пока есть шанс. Тем более я не видел для себя возможности прекращения голодовки.
Три часа продолжалось свидание! Только в конце нашей встречи Юля пришла в себя и начала слушать меня. Рассказала, что в СМИ прошли публикации о приезде в СКР к Александру Бастрыкину генералов ФСБ, предъявивших ему проверку военных следователей по моему заявлению о вымогательстве взяток Иваном Ткачёвым и сотрудниками 6-й службы УСБ ФСБ.
В результате этих разборок председателю СК РФ вызвали скорую помощь прямо на Технический переулок в здание ведомства.
Юля — настоящая декабристка, в огонь и воду готова, но даже и любимой пришлось отказать в прекращении голодовки. Видимо, ФСИН не хотело уступать моему упрямству и прислало мне в розовую камеру иеромонаха Мелхиседека из Бутырской тюрьмы, поразившего тогда меня своим гостеприимством, теплом и молитвой. Ограничений по времени не было, мы обсудили всё на свете, разумеется, прочитали вместе молитвы.
Передал мне привет от благочестивой Марины Мудрой из Видного, где она живёт с 15-летним сыном в однокомнатной квартире. Как это часто бывает, её муж запил, и ей пришлось жить вместе со свекровью уже без него. Занималась мелким предпринимательством, кое-как наскребла на квартиру. В результате жизненных испытаний пришла к Богу. Сначала попробовала себя в церковном хоре, обнаружив вокальный талант, потом всё глубже проникалась православием, со временем придя к мечте принять постриг и стать монахиней.
Кстати, в тот день, когда мы с ней виделись, она вышла из «Бутырки», а на входе в СИЗО стоял пикет за Шестуна.
84-летний папа иеромонаха Мелхиседека живёт в посёлке Майский Белгородской области. Оказывается, он сейчас тоже является монахом, отцом Иоанном, а ранее всю жизнь прослужил протоиереем Георгием в Самарканде, Калязине, Балагом. Прадед отца Мелхиседека, Трифон Онуфриевич Хорунжий, жил в казахстанском городе Щучинск. Жена его, Гликерия, была депутатом и ходила с наганом, из-за его набожности они развелись.
На прощание отец Мелхиседек подарил мне свой монашеский деревянный крест на шнурке, сделанный в монастыре, и чётки от Марины Мудрой. В последующую неделю он приходил ко мне ещё дважды, видимо, получая подобные просьбы от руководства ФСИН.
С точки зрения православия, голодовка — грех, тем более до смертельного исхода. Иеромонах Мелхиседек каждый раз просил меня спросить у Бога знамение или знак, чтобы моё самоуправство со здоровьем не превратилось в большой грех. За самоубийц ни один священник молиться не будет. Рассказал он мне и о своей длительной дружбе с предпринимателем Игорем Потапенко, который много раз меня поддерживал и заступался, когда я был ещё на свободе, а уже после задержания подписывал ходатайство председателю Мосгорсуда о домашнем аресте для меня.
Отец Мелхиседек познакомился с Игорем, когда тот сидел в Бутырской тюрьме, с тех пор этот яркий бизнесмен помогает ему финансово. Вспомнил священник и своё общение с Сергеем Магнитским, всемирно известным предпринимателем, умершим в «Матросской тишине» и отказавшимся причащаться и исповедоваться. В августе ЕСПЧ оштрафовал Россию на 35 тыс евро за его гибель.
На этом череда визитов ко мне не закончилась. Когда нас предупредили, чтобы мы навели порядок в камере, то я сразу подумал, что ко мне собирается подойти замдиректора ФСИН РФ Валерий Максименко, курирующий медицину, строительство, финансы и ещё кучу направлений ведомства.
Помня встречу с Анатолием Рудым, где более двух часов мы обсуждали всё что угодно, кроме моих проблем в СИЗО, я сразу взял быка за рога. Как только Валерий Александрович зашёл, я пресёк все разговоры о моей жене и детях, прочую лирику, сосредоточившись на конкретных нарушениях моих прав в местах заключения. Всего беседа длилась два с половиной часа, надо отдать ему должное: генерал ФСИН слушал все мои претензии, не перебивая.
Это был высокий, подтянутый 53-летний коренной москвич, в неплохом голубом костюме, но чёрных ботинках, не подходящих под цвет одежды, и остроносыми, что давно вышло из моды. Валерий Максименко произвёл на меня впечатление интеллигентного, корректного, общительного человека. С ним был и врио начальника Тюменского СИЗО. Когда я сравнивал порядок в «Бутырке» и «Матросской тишине», указывая на худшее состояние в последнем СИЗО при большем численном составе заключённых, то полковник Коновалов поправил меня:
— В Бутырской тюрьме содержится 2200 арестантов, а в «Матросской тишине» — около 2000.
— Странно! Я-то ориентировался на данные Википедии.
Валерий Александрович читал нотации медикам о том, что они не должны вестись на уговоры и давление следователей и оперов, поругал начальника больницы Елену Савченко за нахождение следователя в её кабинете, приведя в пример недавние печальные случаи в СИЗО-4 «Медведково», где бывшему сотруднику МВД отбили селезёнку, и расследование Владимира Осечкина на Gulagu.net про избиение в «Крестах» в Санкт-Петербурге.
— Доверяете ли вы начальнику больницы? — спросил меня генерал ФСИН.
— Конечно, нет! Она же проходила мимо меня, когда меня мучали следователи уже 2 часа и ничего не предприняла, — ответил я.
— Назовите фамилию врача, который бы честно исполнял свои обязанности, — мягко попросил меня Валерий Максименко.
Я лихорадочно начал перебирать в памяти всех врачей за полгода нахождения в больнице, да ещё и при такой текучке кадров. Тут я вспомнил, что Елена Савченко отстранила моего лечащего врача Эльдара Мамаева из Дагестана за то, что он отказался писать «нужное» заключение для следователей, и назвал его имя.
28-летний полноватый кумык из Хасавюрта делал мне ещё и операцию по удалению ногтя. Эльдар закончил медицинский университет в Махачкале, где и познакомился со своей женой Сабиной, кумычкой, родившей ему два месяца назад первую дочку по имени Асель (Прекрасная).
У его супруги специальность — стоматолог, а Эльдар Мамаев — хирург. Он всегда очень искренне уговаривал меня прекратить голодовку, вспоминая погибшего дядьку Аюба Мустафаева, просидевшего во время Чеченской войны в зиндане более трёх месяцев в заложниках у боевиков и потерявшего треть своего веса. Его привезли живым, но из-за обезвоживания и длительной голодовки он, промучившись 2 недели в больнице, умер.
Валерий Максименко попросил Эльдара Мамаева быть снова моим лечащим врачом, говоря, что очевидно тот обладает рядом высоких человеческих качеств, раз к нему такое доверие.
По результатам встречи с генералом ФСИН Валерием Максименко начальник больницы ФКУЗ МСЧ-77 Елена Савченко была отстранена от занимаемой должности. Был выпущен приказ № 423 от 08.08.19 «О проведении служебной проверки».
Пресс-секретарь Влада написала в моих аккаунтах соцсетей об этом событии, и тут же Владимир Осечкин в комментариях призвал не доверять Максименко. Самым бескомпромиссным разоблачителем порочной системы ФСИН и всего правоохранительного спрута является основатель Gulagu.net.
Яркие публикации Владимира Осечкина о беспределе в «Матросской тишине» и «Крестах» привели к серьёзным проверкам. Он много раз предупреждал меня, что моя борьба с оборотнями в погонах, свалками и коррупцией губернатора закончится для меня тюрьмой.
Предлагал свой дом для проживания на французском побережье в Биаррице. Володя имеет право на своё мнение, потом его негативные комментарии под статусом о встрече с первым заместителем директора ФСИН генералом Анатолием Рудым, которые удалила Влада, не так уж далеки от истины.
После встречи с ним меня обчистили в «Матросской тишине», испортили половину вещей и опять применили силу. То же самое происходит и после встречи с Валерием Максименко. Вместо обещанных двух дней на проверку вот уже две недели не видно никаких результатов и заключений.
Сдавая кровь в процедурной, я уже два месяца как видел фамилию моего тюремного товарища по «Лефортово», экс-замначальника ГУЭБиПК МВД по Санкт-Петербургу, подельника Дмитрия Михальченко — добродушного Бориса Коревского. Наконец, проходя в адвокатский, столкнулся с ним и перекинулся двумя словами.
— Как ты похудел, Саша! — воскликнул немного располневший Борис.
— Так на сухой голодовке! Ещё бы…
Из проверяющих органов мне до сих пор поступают письма о проверках и наказаниях СИЗО-2 ФСИН РФ «Лефортово», хотя прошёл уже почти год, как я отправлял жалобы пачками в ответ на репрессии. В частности, в отношении проверки закупок лекарственных препаратов № 0373100075318000076 и порядка определения цены начальной (максимальной) цены контракта, заключаемого с единственным поставщиком допущены грубые нарушения 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок». «Должностные лица ФКУ СИЗО-2 ФСИН РФ, виновные в указанных нарушениях, привлечены к ответственности», — ответил мне врио заместителя руководителя Управления Федерального Казначейства по г.Москве Кирсанов.
Как оказалось, моего сокамерника в «Лефортово» Геннадия Манаширова, получившего срок 12 лет, не отправили на зону, а догружают, теперь уже в СИЗО-4 «Медведково», ещё двумя эпизодами по статье 163 УК РФ — «Вымогательство» и статье 199 УК РФ — «Налоги».
Пришли новости, что начался накат на Навального: в ФБК новые обыски, допросы и аресты. СКР проводил следственные мероприятия по делу об отмывании преступных доходов при финансировании Фонда борьбы с коррупцией (ФБК). СМИ сообщили, что руководителем следственной группы назначен Роман Видюков, ведущий моё уголовное дело.
Неудивительно, что от миллиарда, объявленного громко СКР, осталось в деле всего лишь 75 млн рублей. Прямо, как у меня с 10 млрд нажитого имущества. Главное — громко прокукарекать, чтобы получить награды и звания. Потом появились сведения, что возглавляет борьбу с Фондом Навального Рустам Габдулин, который вёл моё уголовное дело в 2009 году по факту вымогательства у меня сотрудником Генпрокуратуры Сергеем Абросимовым
5 млн рублей за невозбуждение уголовного дела.
Именно по ходатайству этого следователя ко мне были применены меры государственной защиты 6-й службой УСБ ФСБ, которая была закрыта решением Мосгорсуда в ноябре 2018 года, когда я сидел в «Лефортово». Уверен, что эту заказуху всё общество воспримет как политическое давление.
Для чего надо было власти на пустом месте раздувать с выборами в Мосгордуму такой скандал и массовый террор по отношению к оппозиционным депутатам и их сторонникам? Ну, прошли бы в лучшем случае 2-3 независимых депутата в Мосгордуму.
Мой однокашник из Костромского технологического института Сергей Собянин имеет высокий рейтинг среди москвичей и вполне уверенно бы контролировал законодательный орган столицы. Нет же, им надо полную монополию! Как говорил британский политик лорд Актон: «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно».
Основатель «Открытой России» Михаил Ходорковский объявил, что в стране возникла мода на протест. По мнению политика, она становится всё более молодёжной и массовой, и фактически началась мирная революция, которая закончится падением режима.
Мне посчастливилось общаться с его мамой Мариной Филипповной на 70-летии у Льва Пономарёва. У такой великой матери, а она произвела на меня ошеломляющее впечатление, не могло получиться другого сына. Как в ней умещалось столько любви и добра ко всем людям? Как она не озлобилась на режим? Я-то общался с ней, когда Михаил Ходорковский сидел, и не было никаких перспектив выйти.
Мы ещё много раз созванивались, согласовывая мой визит в курируемую ими гимназию.
Митинги в Москве не случайны. Были массовые выступления в поддержку Ивана Голунова, протест в Екатеринбурге привёл к тому, что на месте парка не стали строить храм, архангельские ополченцы держат оборону от московского мусора на станции Шиес, по всему Подмосковью прошла серия мусорных бунтов.
Лидеров протеста «За честные выборы»: Навального, Яшина, Гудкова и других подвергли административным арестам, изолировав из от митингов в ИВС. Люди уже борются не против Мосгоризбиркома, свалок, пожаров, наводнений и нищеты, они просто хотят сменяемости власти. Главный лозунг сегодня — «Достали»!
